АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ
ГЛАВА XIII
СОГДИАНА
"Согдиана представляет собой страну в большей
своей части пустынную: степи простираются в ширину
почти на 80 стадиев. На огромное расстояние эта страна
тянется по прямой линии, в направлении течения бурного
потока, называемого местными жителями Политиметом*.
Берега заключают его в узкое русло, затем он уходит в пещеру
и пропадает под землёй".*
Квинт Курций Руф (Кн.VII. Гл.10. 1-2)
1
История, пожалуй, ряд измен.
Была бы жизнь другою без измены.
Предатели на всё расставят цены.
Был так же подло предан Спитамен.
Он Бесса выдал. Сам же и замучил.
Наверное, решил, что он покруче,
И втёрся так в доверие к царю,
Хотя ему светила только плаха,
Что царь его взял в армию свою.
Но тот призвал восстать покорных дахов.
К несчастью, у него была жена,
Война была которой не нужна.
Устав ходить за мужем и скрываться,
Она ему советовала сдаться.
Муж, вынув меч, приставил к горлу ей.
Об этом, мол, не может быть и речи.
Вот, если б не любил, то было б легче,
Но с ней нажил троих он сыновей,
Которые тогда на самом деле
Едва от смерти мать спасти успели.
Прогнав её, утратил он покой,
И вскоре снова взял её с собой.
Любовь слепа. Об этом всем известно.
Жить без любви погано, если честно,
Хотя порой, чтоб дни продлить свои,
Бежать бы надо зайцем от любви.
2
Одежда вся была её в крови.
По виду, как безумная к тому же.
Она своей рукой убила мужа.
Он жертвою лишь стал своей любви.
Любовь есть царство грусти и печали.
С веками всё изменится едва ли.
Когда любовь поднимет гордо флаг,
Не стоит забывать ни на минуту:
До ненависти тоже только шаг,
Ведь этот мир стремится к абсолюту.
Попавший, как в капкан в любовный плен,
Расстался с головою Спитамен,
И вот она к ногам царя упала.
В бою она бы стоила немало.
Сказать ли ей спасибо? А зачем?
Ведь только не душевный ли калека
Во сне убить способен человека.
Хоть царь и был избавлен он проблем,
Он женщине велел лишь удалиться.
Каким бы ни был облик, но убийца
Убийцею останется всегда.
Да, царь сжигал, бывало, города,
Народы подвергая геноциду,
Смущая тем суровую Фемиду,
Но было всё по правилам войны,
И он своей не чувствовал вины.
3
- Что этот Сисимифр за человек?
- О, это трус, каких в природе мало!
Родная мать женой поганцу стала...
- Хоть в жизни видел много я калек...
- Вполне законны здесь такие браки.
Резон же очевидно, что двоякий...
Сатрап хотел бы вынести дары,
Но мать-жена решила не сдаваться:
- Уверена, что выйдя из игры,
Тебе придётся с властью распрощаться.
Уж лучше, мол, я брошусь со стены,
Оставив на тебе пятно вины.
Но если разобраться честь по чести,
До истины добраться лучше вместе.
Решение найдётся и придёт,
А чтобы всё совсем прошло без драмы,
Узнай сначала мнение у дамы,
И сделай точно всё наоборот.
Мир истины всегда довольно зыбок,
И трудно избежать больших ошибок,
А сделав их, наделать и ещё.
И Сисимифр не только был прощён,
Хотя сдаваться было не приятно,
Но он всё получил с лихвой обратно.
Жену и мать избавив от оков,
Царь лишь забрал двоих её сынков
4
И вновь был пир, вино лилось рекой.
На этот раз по случаю охоты.
Оставлены на время все заботы,
Ведь царь своею собственной рукой
Сразил большого льва одним ударом.,
И он отвагой хвастался недаром.
Уже осталось мало стариков,
Которые с досадой понимали:
Отец Филипп был вовсе не таков,
Сын- выродок сравнится с ним едва ли.
Замечено не нами, не вчера,
Что пьянка не доводит до добра.
Страстям своим порочным потакая,
Мы облик человеческий теряем.
И хоть ты царь великий или раб,
Богат как Крёз или беднее мыши,
Вино обоим напрочь сносит крышу,
Будь ты силён как мамонт или слаб.
А есть ли шанс спиртному не поддаться?
Конечно есть! Тут мог бы я поклясться.
Не воля Бога, а твоя вина,
Что ты сумел попасть под власть вина.
Как не попасть? Не знаю. Я не гений,
Но знаю, что в составе преступлений
Замешано, и видимо давно,
Такое с виду доброе вино.
5
И царь, лобзаясь с кубком золотым,
Всё более и более хмелея,
Припомнил давний бой при Херонее*.
Рабам вокруг сидящим молодым
Рассказывал, как спас отца в той схватке,
В капусту порубив тогда десятки
Настырных греков, и закрыл щитом
Отца, что притворился там убитым,
И, мол, его была заслуга в том,
Что греки были полностью разбиты.
Заслуг не оценил его отец,
И только вскользь заметил: "Молодец!"
А он тогда, взвалив отца на плечи,
С трудом, но вынес из кровавой сечи.
Не нравилось всё это старикам.
Лишь Клит стихи припомнил Еврипида*.
В словах его слышна была обида:
- Филипп велик, как всем известно нам.
Тебе не умалить былую славу.
Она принадлежит ему по праву!
И это Клит! Тот самый храбрый Клит,
Что славными делами знаменит,
Теперь уже правитель Согдианы.
Но здесь он был скорее просто пьяный.
Известно, что в вине большое зло.
Его, что называется, несло.
6
Царя Клит заслонил своим щитом
У Граника - отсёк Ресаху руку.
Всегда царь доверял ему, как другу.
Гелланика, сестра его притом,
Царя и воспитала, как известно.
Впервые на пиру им стало тесно.
Друзья пытались Клита увести,
Ведь царь уже кипел почти от злобы,
Ведь правда, как обычно, не в чести,
И часто обходные ищет тропы.
Но пьяный Клит ломился напрямик:
- Подумай, царь, чего бы ты достиг,
По совести, вот с этими юнцами?
Они лишь с материнскими сосками
Знакомы были, а Филипп-отец
Нас вёл уже на вражеские фланги.
Не прятался он тоже за фаланги.
Когда же ты признаешь наконец,
С кем сам ты покорить сумел Персиду!
Напрасно царь пытался скрыть обиду,
Ведь Клит был всё же прав со всех сторон.
Сдержавшись, он сказал лишь: "Выйди вон!"
Их дружба покрывалась сетью трещин.
- Ты можешь воевать лишь против женщин!
И дружба, словно глиняный горшок,
Рассыпалась тот час же в порошок.
7
- Я грудью спину прикрывал твою.
Тобой забыты все мои заслуги,
Хотя я дам на отсеченье руки,
И жизнь тебе готов отдать свою.
Могу тебе под ноги бросить волю,
Согласен на любую в жизни долю,
Но воинов Филиппа презирать,
Глумиться над заслугами не надо.
Они же за тебя шли умирать,
И где за их старания награда?
Ты знаешь, что я правду говорю,
И знаю, что ты слышишь речь мою.
Потом Клит до Юпитера добрался.
В открытую над богом посмеялся,
Оракул обвинён им был во лжи,
И хоть царя тогда держали трое,
Клит всё же поплатился головою.
Вся правда выйдет, сколько не держи.
Слаб разум перед винными парами.
Что говорить! Вы знаете и сами.
Царь много раз прокручивал потом
Кошмарный сон, что явью был, не сном.
Убил! Убил! Какие там улики!
Им Клит убит под горестные крики.
И вот копьё, и кровь на острие.
Что скажет он теперь его сестре?
8
Три дня лежал, желая умереть,
И десять дней стоял под Маракандой.
Как ни крути, всё страшной было правдой,
Ведь и к нему придёт однажды смерть.
Но, видит Геркулес, он не боится,
Хоть жизнь - она, увы, не повторится.
В дорогу! В путь! Пусть прочь уйдёт хандра!
Нам в жизни не исправить все ошибки,
Так, как и не вернуться во вчера,
Хоть контуры дня завтрашнего зыбки.
Гнусна, увы, работа палача!
Он ловко рубит головы сплеча.
Не царское, конечно, это дело,
Ведь Клит всегда нахальным был и смелым.
Никто не мог сравниться с ним в бою,
А кто посмел сразиться, те далече,
Но всё-таки от этого не легче,
И царь вину прочувствовал свою.
Забыться чтоб, нужна большая драка.
Итак, он прибыл в область Наутака*,
Где каждая скала, как бастион,
И варвары опять со всех сторон,
И каждый грот, считай что амбразура.
Стрела же, как и пуля, хоть и дура,
Но тоже далеко не ерунда,
И жертву находила иногда.
9
К примеру, так Эригий был убит.
Погиб Филипп - брат младший Лисимаха.
Царя он прикрывал в бою без страха,
И как бегун был очень знаменит,
И в этом деле был непобедимым.
Филипп из схватки вышел невредимым.
Внезапно жизнь покинула его.
Такое было в целом напряженье,
Хотя на свете нет и никого,
Кто смог у смерти выиграть сраженье.
Потом был этот трудный перевал.
Как будто кто-то тучи разорвал,
Клинком рассёк от края и до края,
И молнии обрушились, сверкая,
И страшен был зловещий их оскал.
Не могут град и дождь учесть стратеги,
И грянул гром, как будто бы телеги
Гружёные вдруг рухнули со скал.
От тучи стрел спастись им было проще.
Солдат обычно на судьбу не ропщет,
Хоть град, хоть снег, хоть ветер ледяной.
С природой тоже бой идёт порой,
И не привыкнуть нам к её манерам.
Царь воодушевлял своим примером.
И многие действительно спаслись,
Услышав лишь приказ его: "Держись!"
10
Уже огонь спасительный костров
Горел, в сердца вселяя их надежду,
И все сушили мокрую одежду,
И дым густой валил от мокрых дров.
И воины стояли и сидели,
Из тех, кто после бури уцелели.
Огонь прогнал уныние и страх,
Озябших постепенно согревая.
Ненастье их застигшее в горах,
Куражилось, на прочность проверяя.
К костру солдат шёл из последних сил.
Дошёл, и кто-то место уступил.
Не видел он лица того мужчины,
И сел к огню, дрожа, как лист осины.
И кто-то снял с него тяжёлый меч.
Потом он только сильно растерялся,
Когда увидел, где он оказался.
И как сквозь сон царя услышал речь:
- Я думаю, что ты соображаешь:
Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Чей всё же справедливее закон?
Ведь сядь ты на персидский, скажем, трон,
Ты мог и с головою бы расстаться,
Но ты спасён, в чём я могу поклясться.
Почувствуй же на деле власть мою.
Сиди, солдат, сиди, я постою.
ПРИМЕЧАНИЯ:
*То есть представления о Согдиане были смутные.
Позднее она входила в состав позднеахеменидской Бактрийской сатрапии.
*Река Политимет - современная река Зеравшан.
*Решающая победа Филиппа II в 338 г. до н. э. при Херонее над войском афинян
и фиванцев.
*Стих Еврипида:
"...Как ложен суд толпы! Когда трофей
У эллинов победный ставит войско
Между врагов лежащих, но не те
Прославлены, которые трудились,
А вождь один себе хвалу берёт..."
*Наутака - область, расположенная в долине современной реки Кашкадарьи.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2014/01/25/3522